Статья 11

 

АКТУАЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ КОМПЛЕКСНОЙ

ПСИХОЛОГО-ПСИХИАТРИЧЕСКОЙ ЭКСПЕРТИЗЫ

Печерникова Т. П.,  Гульдан В. В.

 

Между психологией и психиатрией существуют прочные и разносторонние связи, основанные на общем объекте исследования – психической деятельности человека. У психиатров и психологов имеется достаточно большой опыт совместной работы по изучению человеческой психики, раскрытию природы патологии психической деятельности, уточнению соотношения и роли биологических и социальных факторов в происхождении и течении психических заболеваний, различных форм патологии личности. Взаимодействие психиатрии, других отраслей медицины и психологии привело к возникновению на стыке наук пограничной области знаний - медицинской психологии со своим предметом, целями, методическим арсеналом [8, 10]. Наряду с этим осуществляются медико-психологические исследования, в которых психология и психиатрия сохраняют самостоятельность и свой особый подход к исследованию психики.

            Отраслью психиатрии, изучающей различные психические расстройства в связи с вопросами уголовного и гражданского права, уголовного и гражданского процесса, является судебная психиатрия. Основные задачи, стоящие перед судебными психиатрами-экспертами, связаны с решением вопросов о вменяемости и дееспособности, а также с установлением способности свидетелей и потерпевших правильно воспринимать события и давать о них показания.

            Судебно-психиатрическая служба страны опирается на материалистические принципы, заложенные передовыми отечественными психиатрами, и имеет сложившиеся формы и методы клинического экспертного исследования. В рамках советского здравоохранения судебная психиатрия служит реализации советского правосудия и содействует укреплению социалистического правопорядка и законности. По методической разработанности, научной обоснованности, профессиональной подготовке кадров психиатров-экспертов судебно-психиатрическая экспертиза занимает одно из ведущих мест среди наиболее утвердившихся в юридической практике судебных экспертиз.

Развитие новых областей знаний, совершенствование методов науки создают предпосылки для появления новых видов экспертных исследований. Фундаментальные исследования в области психологии, развитие ее прикладных разделов, и в частности юридической психологии, разработка соответствующих методик создали условия для привлечения специалистов по психологии к решению экспертных вопросов.

            Юридическая практика нуждается в научно обоснованном разрешении вопросов психологического содержания, возникающих при расследовании и судебном разбирательстве уголовных дел. Судебно-психологическая экспертиза становится одним из важнейших и активно действующих звеньев психологической службы, создаваемой в стране [2, 6]. Ее функции, как считает М. М. Коченов [9], заключаются в точной и объективной оценке многообразных индивидуальных особенностей психической деятельности психически здоровых обвиняемых, свидетелей и потерпевших в связи с задачами уголовного процесса. Общим предметом судебно-психологической экспертизы являются психологические особенности (свойства, состояния, процессы) психически здорового человека. Ее частные предметы, связанные с многообразием задач, задаваемых юридической практикой, составляют компетенцию судебно-психологической экспертизы [10].

            При, казалось бы, четкой границе, разделяющей компетенции судебно-психологической и судебно-психиатрической экспертиз по предмету (нормальная и патологическая психика), экспертным задачам (оценка индивидуальных особенностей психической деятельности и вменяемость), она оказывается, как подтверждает опыт практической работы, не столь легко проводимой, и именно по предмету исследования.

            Покажем это на примере экспертизы аффективных реакций, возникающих у субъекта в момент правонарушения. Поводами для назначения судебно-психиатрической и судебно-психологической экспертиз служат, как правило, особенности поведения обвиняемого при совершении противоправных действий: взрывной характер поступков, появление несвойственных ему ранее форм поведения, жестокость и тяжесть содеянного, а также наличие данных о сложившейся перед совершением правонарушения конфликтной ситуации. Целью экспертизы является установление у обвиняемого наличия или отсутствия в период совершения правонарушения временного болезненного расстройства психической деятельности, физиологического аффекта или других эмоциональных состояний, которые могли бы повлиять на его сознание и деятельность.

            Сложность экспертной оценки аффективных реакций и связанная с нею частота расхождений экспертных решений обусловлены рядом причин, и прежде всего возможностью разнообразных сочетаний в аффективном деликте (правонарушении) «нормально-психологических» И «патологических» механизмов. Аффективная реакция в момент правонарушения может возникнуть у здорового человека и у лиц с различными нарушениями психики, у тех и других может достигать значительной интенсивности, сохраняя при этом свойства нормальной психологической реакции («физиологический эффект») или приобретая форму болезненного психотического состояния («патологический аффект») .

            Судебно-психиатрическая оценка аффективных деликтов позволяет отграничить болезненные формы аффективных реакций от неболезненных и вынести заключение о вменяемости - невменяемости подэкспертного. Однако, дав заключение о неболезненном характере аффективной реакции в плане отграничения ее от патологического аффекта, психиатр-эксперт не может, не выходя за пределы своей компетенции, оценить се характер и глубину, влияние на поведение обвиняемого при совершении правонарушения. Для этого требуются познания в области психологии и, соответственно проведение судебно-психологической экспертизы.

            Ряд авторов [9, 18] считают выходом из положения последовательное проведение экспертиз: вначале судебно-психиатрической и в случае вменяемости подэкспертного –  судебно-психологической. В некоторых случаях, там, где речь идет о психически здоровых людях, это возможно.

           

Однако опыт проведения экспертиз аффективных деликтов в Институте им. В. П. Сербского показал, что в подавляющем большинстве случаев экспертам приходится сталкиваться с вопросами, пограничными между психологией и психиатрией, необходимостью применения и совмещения знаний, относящихся к областям обеих научных дисциплин. Чаще всего аффективные реакции, сопровождающиеся агрессивными действиями и ведущие к совершению правонарушений, возникают у лиц с психопатическими чертами характера, нерезко выраженными органическими изменениями головного мозга и другими психическими аномалиями, не исключающими, впрочем, вменяемости этих лиц относительно содеянного. Но патологическая почва, на которой развиваются аффективные реакции, остается существенным фактором, который нельзя игнорировать при оценке выраженности эмоционального возбуждения, его влияния на поведение обвиняемого при совершении правонарушения. У лиц с психическим аномалиями могут быть изменены «пороги» эмоциональной устойчивости, интеллектуального контроля над поведением, изменен и расширен «спектр» аффектогенных раздражителей. Во взрывной фазе аффекта у них может появляться особая брутальность, яркая выразительность всех проявлений эмоционального возбуждения, которые внешне, без учета патологии личности, будут восприниматься как показатели глубины аффективной реакции, а на самом деле отражают склонность субъекта с психопатическими чертами характера к самовзвинчиванию, являются привычной для него формой реагирования в субъективно сложной ситуации.

                Судебно-психологическая экспертиза в этих случаях может либо выйти за пределы своей компетенции, оценивая патологические черты характера и особенности течения аффективной реакции у лица с психическими аномалиями, либо, игнорируя, их значение, прийти к ошибочному заключению.

Большинство непреодолимых при проведении раздельных экспертиз противоречий разрешается, с нашей точки зрения, в комплексной психолого-психиатрической экспертизе, на всех этапах которой применяются специальные. знания, относящиеся к психологии и психиатрии.

                Комплексная психолого-психиатрическая экспертиза существенно расширила компетенцию судебных экспертиз аффективных реакций, включив в нее не только диагностику болезненных расстройств психической деятельности, их отграничение от сходных: неболезненных состояний, решение вопроса о вменяемости и определение глубины нормальных психологических реакций у психически здоровых лиц, но и оценку выраженности эмоционального возбуждения неболезненного характера у лиц с психическими аномалиями.

                С наибольшей очевидностью, с нашей точки зрения, выступает необходимость проведения комплексной психолого-психиатрической экспертизы при освидетельствовании несовершеннолетних  обвиняемых с признаками психической патологии в виде задержек психического развития, умственной отсталости, диссоциированного развития и других проявлений дизонтогенеза.

                Судебно-психиатрическая оценка несовершеннолетних среди других видов судебно-психиатрической экспертизы представляет особые трудности в связи с возрастной спецификой заболеваний в подростково-юношеском вoзpaстe, сходством между некоторыми проявлениями пубертата и психическими расстройствами различной нозологии [12]. Наибольшую сложность представляет собой дифференциация диссоциированной психической незрелости утрированных проявлений психологического криза в подростковом возрасте, не связанных с психическим заболеванием, и начальных проявлений болезни, педагогической запущенности и легких степеней олигофрении, последствий раннего органического поражения головного мозга,- дифференциация, необходимая для установления диагноза, решения вопроса о вменяемости - невменяемости.

                В тех случаях, когда умственная отсталость несовершеннолетнего не связана с душевным заболеванием и тем не менее обнаруживается отставание от нормального уровня развития данного возраста, на основании ст. 392 УПК РСФСР может проводиться судебно-психологическая экспертиза для выяснения вопроса, мог ли он полностью сознавать значение своих действий и руководить ими. В соответствии с уголовным законодательством в зависимости от степени отсталости несовершеннолетний обвиняемый может быть либо освобожден от уголовной ответственности – например, в случае, когда ему исполнилось 14 (16) лет, а фактически он не достиг этого уровня развития, - либо ему может быть смягчено наказание.

                Казалось бы, задача такого рода экспертизы сформулирована в законе достаточно четко, однако, как показал опыт работы, при ее практической реализации возникает ряд спорных и нерешенных вопросов. Разноречивые толкования вызывает, в частности; определение «умственной отсталости», которую можно понять и как низкий уровень психического развития здорового подростка, и как недоразвитие умственной деятельности несовершеннолетнего, страдающего олигофренией. Отставание психического развития может быть вызвано неправильным воспитанием, условиями среды, социальной или педагогической запущенностью, замедленностью психического развития в связи с общим или дисгармоническим инфантилизмом, соматогенными факторами, сенсорной недостаточностью (недоразвитием зрения, слуха) и т. д. Однако отставание психического развития может быть вызвано и психическим заболеванием, симптомы которого в подростковом возрасте иногда являются слабыми, мало выраженными.

 

Из сказанного следует, что уже на этапе назначения экспертизы в связи с признаками умственной отсталости несовершеннолетнего судебно-следственные органы сталкиваются с необходимостью сложного выбора: какую из экспертиз, судебно-психиатрическую или судебно-психологическую, назначать, не имея при этом каких-либо обоснованных критериев предпочтительности того или иного вида экспертизы.

            В психологической лаборатории Института им. В. П. Сербского [12] было исследовано 37 несовершеннолетних обвиняемых, направленных на экспертизу судебно-следственными органами в связи с сомнениями в их психической полноценности. Им всем была проведена комплексная психолого-психиатрическая экспертиза.

У 11 подэкспертных были обнаружены признаки психического заболевания, и они были признаны невменяемыми относительно содеянного. Психологи, участвовавшие в комплексной экспертизе, представили клиницистам данные о структуре и выраженности нарушений познавательной деятельности, эмоционально-волевых процессов у этих лиц, необходимые как для дифференциальной диагностики, так и для определения степени расстройств психической деятельности. В результате экскульпации (признания невменяемыми) несовершеннолетних вопросы суда и следствия, адресованные непосредственно психологам (например, о соответствии уровня развития несовершеннолетнего его паспортному возрасту либо об индивидуальных психологических особенностях личности и о том, какое отражение они могли найти в поведении при совершении противоправных действий, и т. д.), утрачивали свое значение. Психологические данные в совокупности с данными других параклинических методов использовались психиатрами для судебно-психиатрической оценки подэкспертных.

В 21 случае при совместном психолого-психиатрическом исследовании эксперты пришли к заключению, что у несовершеннолетних имеются те или иные болезненные изменения психической деятельности (олигофрения в степени дебильности, последствия раннего органического поражения головного мозга, психофизический инфантилизм, формирующаяся психопатия), не исключающие, однако, их вменяемости относительно содеянного. Выраженность болезненных расстройств психики у них не такова, чтобы лишить возможности отдавать отчет своим действиям и руководить ими. При психологическом исследовании у большинства подростков этой группы обнаруживались ограниченный запас общих сведений и знаний, конкретность мышления, бедность и примитивность интересов, Несформированность морально-этических норм поведения, воспринятые в микросоциальном окружении асоциальные установки и формы поведения. Тем не менее особенности мотивации противоправных действий, понимание противоправности и наказуемости содеянного, сохранность критических способностей не позволяли сделать вывод о том, что имеющиеся у них особенности психической деятельности ограничивали их способность полностью сознавать значение своих действий и в полной мере руководить ими. В этих случаях выводы психиатров и психологов, интегрированные в едином экспертном заключении, полностью совпадали. Но такое совпадение оценок наблюдалось не во всех случаях.

Более сложной с теоретических позиций, учитывая отсутствие в советском законодательстве понятия уменьшенной вменяемости, представлялась экспертная оценка несовершеннолетних, не обнаруживающих по клиническим данным выраженных расстройств психической деятельности, но отличающихся сочетанием признаков патологического дизонтогенеза со значительной незрелостью психических процессов. Этих подростков, наряду с признаками умственной отсталости, характерными для первой группы, а в ряде случаев даже и при хороших интеллектуальных задатках, отличали несвойственные возрасту детскость суждений, легкомысленное отношение к своим противоправным действиям, непонимание их противоправности и наказуемости, преобладание игровых мотивов поведения, отсутствие даже попыток прогноза возможных последствий своих действий, повышенная внушаемость, некритическое подражание действиям членов референтной подростковой группы.

            Несмотря на указанные особенности психики, эти несовершеннолетние на основании критериев ст. 11 Основ уголовного законодательства СССР, как не страдающие душевным заболеванием, должны признаваться вменяемыми относительно содеянного. Но комплексная психолого-психиатрическая экспертиза с учетом психологических данных о структуре психической незрелости дает возможность оговорить все особенности личности, психического развития несовершеннолетнего, ограничивающие его способность полностью понимать значение своих действий и в полной мере руководить ими. Как уже было сказано, эти выводы могут быть использованы судом для решения вопроса об уголовной ответственности несовершеннолетнего.

Необходимость комплексной экспертизы в этих случаях у различных авторов не вызывает сомнения L9, 19]. Дискуссионным является вопрос о целесообразности проведения комплексной психолого-психиатрической экспертизы в тех случаях, когда отсутствуют данные о психической патологии у подростка. Поэтому большой интерес в связи с обоснованием необходимости именно комплексного исследования несовершеннолетних представляли в изученной группе 5 подростков, отставание в развитии которых не было связано с душевным заболеванием.

            При проведенном обследовании у них, наряду с такими факторами, как неблагоприятные микросоциальные условия, недостаточность педагогических мероприятий, отмечены перенесенные в раннем детстве соматические заболевания, нейроинфекции, черепно-мозговые травмы, атипично протекающие детские возрастные кризы, признаки невротических состояний, выраженность которых и влияние на психическое состояние подэкспертных были столь незначительны, что не позволили установить соответствующий медицинский диагноз. Однако их оценка, несмотря на окончательный диагноз «психически здоров», явно выходила за пределы компетенции психолога-эксперта и требовала совместного психолого-психиатрического заключения. Констатация психической нормы, установление диагноза психического здоровья, как известно, прерогатива эксперта-психиатра. Кроме того, остается недостаточно ясной и все eще не изученной роль каждого из двух основных факторов - биологического и социально-психологического - в формировании умственной отсталости, хотя и не связанной в узком смысле с психическим заболеванием, но все же относимой к одному из вариантов эволютивного дизонтогенеза.

           

 

Из литературы известно, что понятие («умственная отсталость» - это понятие медицинское, включенное в «Международную классификацию болезней» [16]. Психологи не оспаривают этого положения, отмечая значение биологических факторов, нарушений высшей нервной деятельности в ее происхождении [17]. в числе разновидностей умственной отсталости выделяются формы, обусловленные влиянием неблагоприятных социальных факторов, в том числе и педагогической запущенностью. Другими словами, вне зависимости от этиологических причин, которые в ряде случаев могут иметь чисто психологическое содержание и поэтому составляют предмет изучения психологии, умственная отсталость во всех случаях является предметом изучения медицины, конкретно - психиатрии. Поэтому, с нашей точки зрения, обоснованию которой посвящена настоящая работа, все варианты умственной отсталости, в том числе и сугубо психологически обусловленные, т. е. не связанные с душевным заболеванием в узком смысле, могут и должны быть предметом комплексного изучения психолога и психиатра.

                Комплексная экспертиза должна назначаться в случаях, когда для выяснения важных для дела обстоятельств требуется проведение исследования, затрагивающего пограничные между психологией и психиатрией проблемы [19, 20]. Важной особенностью комплексной психолого-психиатрической экспертизы, как считает М. М. Коченов [10], является использование для выработки выводов специальных познаний, относящихся к обеим научным дисциплинам, применение специфических методов, сложившихся в психиатрии и психологии, сопоставление и интеграция в едином заключении данных психологического и психиатрического исследования.

                Одной из наиболее часто встречающихся в экспертной практике задач является установление способности свидетелей и потерпевших правильно воспринимать события и давать о них правильные показания. Поводами для назначения экспертизы обычно бывают данные о психическом заболевании, отставании или искажении психического развития, низком уровне интеллекта, сенсорных дефектах, слабой памяти. Нередко в качестве свидетеля или потерпевшего оказываются лица со склонностью к фантазированию, домысливанию и расцвечиванию событий, повышенной внушаемостью. Необходимость исследования возникает в связи с вопросом, как относиться к их показаниям.

                Во всех случаях, с нашей точки зрения, предпочтительно проведение комплексной психолого-психиатрической экспертизы. В компетенцию психиатра-эксперта входит установление наличия или отсутствия признаков психического заболевания, временного болезненного расстройства психической деятельности на момент исследуемого события и в период судебно-следственного разбирательства дела, диагностика патохарактерологических особенностей личности [21]. Психолог-эксперт, с учетом выявленных у подэкспертного патологических изменений и индивидуально-психологических особенностей психической деятельности, а также с учетом особенностей конкретной, сложившейся при совершении преступления ситуации, ее сложности, быстротечности, множественности раздражителей, воздействующих на субъекта, должен оценить его способность правильно воспринимать и воспроизводить как отдельные факты, имеющие значение для дела, так и их внутреннее содержание.

 

Преимущества комплексной психолого-психиатрической экспертизы свидетелей и потерпевших по сравнению с раздельным проведением экспертиз заключаются в том, что психиатр и психолог, не выходя за пределы своей Компетенции, могут конкретизировать выводы относительно способности лиц с психическими аномалиями правильно воспринимать события и давать о них правильные показания. В комплексной экспертизе преодолевается недифференцированность альтернативной судебно-психиатрической оценки свидетелей и потерпевших и расширяется поле деятельности для психолога.

            Одним из доводов в пользу комплексных экспертиз свидетелей и потерпевших, особенно малолетних, является то, что в ряде случаев психически здоровые дети при наличии повышенной, свойственной детскому возрасту внушаемости по отношению к авторитетным для них лицам, среди которых могут быть акцентуированные и психопатические личности,  душевнобольные, дают показания под суггестивным влиянием этих лиц. Примером может служить уголовное дело, возбужденное на основании показаний психически здоровой l1-летней С., которая под влиянием душевнобольной мачехи обвинила отца, старшего брата и ряд других лиц в совершении тяжкого преступления. В этом случае только комплексная экспертиза позволила правильно оценить психическое состояние ребенка, диагностировать наличие индуцированных идей и представлений.

            В последнее время в отечественных и зарубежных криминологических исследованиях все большее внимание уделяется проблеме виктимности – характерологическим особенностям и психическому состоянию жертв правонарушений. Известно, что психические аномалии способствуют увеличению риска субъекта стать жертвой различных преступлений, в том числе и изнасилования. В этой проблеме наряду с криминологическим есть и уголовно-правовой аспект. Совершение преступления относительно лица, находящегося по юридической квалификации в беспомощном состоянии, служит отягчающим вину обстоятельством. Условием, необходимым для юридической квалификации беспомощного состояния, является непонимание потерпевшей характера и значения совершаемых с нею действий, которое может быть обусловлено ее малолетним возрастом или наличием у нее психической патологии. Наиболее распространенными поводами для назначения экспертизы в этих случаях были данные о перенесенном психическом заболевании, отставании или искажении психического развития, пассивном поведении потерпевшей в ситуации совершения с ней противоправных действий, отсутствии адекватной эмоциональной реакции на случившееся.

            Экспертиза назначалась с целью установления способности потерпевших по делам об изнасилованиях понимать характер и значение совершаемых с ними действий и оказывать сопротивление этим действиям. Очевидно, что в ряде случаев, например у психически здорового ребенка, способность правильно воспринимать и воспроизводить факты, имеющие значение для дела, и способность понимать их характер и значение могут не совпадать. Практически это означает возможность использования судебно-следственными органами на основании данных экспертизы свидетельских показаний потерпевших, находившихся при совершении в отношении них преступных действий в силу малолетнего возраста в беспомощном состоянии.

            Комплексная психолого-психиатрическая экспертная оценка заключается в установлении факторов, препятствующих способности потерпевшей к пониманию характера и значения совершаемых в отношении нее действий, которыми могут быть болезненные расстройства психической деятельности, низкий уровень интеллектуального развития, неосведомленность в вопросах половой жизни (для несовершеннолетней), повышенная внушаемость, недостаточность прогнозирования, особенности психического состояния в период времени, относящийся к исследуемой ситуации.

            Способность к активному сопротивлению преступным действиям зависит и от полноты понимания потерпевшей характера и значения совершаемых в отношении нее действий, и от характерологических и патохарактерологических особенностей ее личности, и от эмоционального состояния в этот период времени. Пассивное поведение потерпевшей в криминальной ситуации нередко выдвигается в качестве довода о ее добровольном вступлении в половую связь. Психолого-психиатрическое исследование личности потерпевшей, выявление таких черт, как пониженная активность, робость, застенчивость, пассивная подчиняемость, легкость возникновения растерянности, тормозных реакций, которые могут наблюдаться и в рамках характерологической нормы, и при различных патологических состояниях, позволяет со всей полнотой установить все обстоятельства, имеющие значение для дела. Комплексная психолого-психиатрическая экспертиза потерпевших может стать, с нашей точки зрения, одним из основных источников всесторонней, научно обоснованной информации для изучения проблем виктимологии.

            Современные исследования причин совершения преступлений выдвинули на первый план проблему мотивации противоправных действий как у психически здоровых лиц, так и у лиц с психическими аномалиями. Это связано прежде всего с развитием -криминологии, медицинской и судебной психологии, более пристальным изучением личности правонарушителей, поиском «внутриличностных» факторов, которые могут облегчить или в какой-то степени детерминировать совершение противоправных действий, попытками выделения контингентов так называемого повышенного риска.

            Выяснение субъективной стороны преступления, необходимое для полного установления всех его обстоятельств, иногда осложняется трудностями в раскрытии психологических механизмов поведения обвиняемого. В подобных случаях особое значение приобретает создание объективного «психологического или патопсихологического портрета» обвиняемого [9] с детальной прорисовкой мотивационной сферы личности, мотивации содеянного.

Психологическое и юридическое понятия мотива, как известно, во многом не совпадают. Понятие мотива у юристов носит обобщенный характер. Удобное для судопроизводства, оно зачастую не раскрывает внутренних причин правонарушения. И поэтому однородные по юридической квалификации преступные действия могут иметь совершенно различные психологические мотивы. У психопатических личностей мотивами такого, например, преступления, как поджог, могут быть и месть, и желание проявить геройство при тушении пожара, и влечение к огню [3]. Мотивом кражи может быть не материальная выгода, а сам факт преступления или процесс похищения, а также самоутверждение, протест, месть и др. [14].

В ряде случаев обвиняемые не могут дать никакого объяснения своим действиям, преступления совершаются без какого-либо внешнего повода и считаются «безмотивными». В последнее время при рассмотрении такого рода дел судебно-следственные органы все чаще прибегают к судебно-психологической и комплексной психолого-психиатрической экспертизе.

По вопросу экспертизы личностных особенностей в юридической и психологической .литературе существуют разные точки зрения. Одни авторы считают, что предметом экспертизы могут быть лишь отдельные психические процессы и состояния, а отнюдь не цельная личность, оценка которой входит в компетенцию следователя и суда как неотъемлемый компонент формирования их внутреннего убеждения. Другая точка зрения состоит в том, что ни одно психическое явление, о котором ставится вопрос перед экспертизой, в том числе и психологические мотивы содеянного, не может быть правильно понято и оценено без изучения личности в целом в доступных для эксперта пределах.

                Наши данные позволяют присоединиться к этой точке зрения. Исследование характерологических и патохарактерологических особенностей личности является важнейшим компонентом экспертной оценки аффективных реакций, экспертизы свидетелей и потерпевших. Скрытый для самого субъекта характер его побуждений в «безмотивных» преступлениях также поддается «расшифровке» лишь при анализе структуры личности. Так, М., получив в подарок нож, носил его с собой и в кинотеатре беспричинно ударил им незнакомого человека. Свои действия впоследствии объяснял только тем, что «не мог не воспользоваться имеющимся ножом». При исследовании обнаружена психопатическая структура личности истеровозбудимого круга с невысоким интеллектом, повышенной агрессивностью, зависимостью от внешних объектов как от главных побудителей поведения. Данные о личности подэкспертного позволили выявить в его «безмотивном» поступке мотив психопатической самоактуализации [4].

Как и любая новая форма деятельности, комплексная психолого-психиатрическая экспертиза при своем становлении испытала определенные сложности как организационного, так и психологического характера, заставила пересмотреть сложившиеся ранее стереотипы взаимодействия психологов и психиатров. И от тех и от других потребовалось преодолеть  отношение к патопсихологическим данным как к сугубо дополнительной информации, приобретающей диагностический и экспертный смысл только в клиническом контексте. Если при проведении судебно-психиатрической экспертизы, как, впрочем, и при клиническом обследовании в общей психиатрии, психолог в своем заключении адресуется к психиатру, то в статусе эксперта его выводы уже без промежуточных инстанций адресованы судебно-следственным органам.

От психолога-эксперта потребовалось выйти за пределы привычного ему проведения традиционного экспериментально-психологического исследования, найти приемы психологического анализа всей совокупности сведений о подэкспертном, в том числе и о совершенном им противоправном деянии, выработать обоснованные критерии экспертной оценки. Как и любое экспертное заключение, заключение комплексной психолого-психиатрической экспертизы является одним из доказательств при рассмотрении уголовного или гражданского дела. Поэтому при составлении актов комплексной экспертизы потребовалось во многом пересмотреть словарь психологических заключений, избавиться от усложненных наукообразных формулировок, сделать его доступным судебному разбирательству и оценке. Необходимым этапом работы было и соотнесение психологических и юридических понятий, таких, как «физиологический эффект» и «сильное душевное волнение», «субъективная внезапность», «внезапность», «неспособность к активному сопротивлению» и «беспомощное состояние» и др.

            Особые требования при проведении экспертных исследований предъявляются к валидности и надежности применяемых психологических методик и тестов. Хорошо зарекомендовали себя стандартизованные опросники, направленные на исследование личности, особенно те из них, которые «защищены» шкалами, диагностирующими установки подэкспертных (агравация, симуляция, диссимуляция) при проведении исследования [1, 13]. Широкое применение в комплексной экспертизе находят и проективные методы исследования личности, с помощью которых могут быть уточнены особенности психического состояния, характерологические черты личности, устойчивость к аффектогенным раздражителям, привычные способы разрешения конфликтных ситуаций, выявлены внушаемость, склонность к фантазированию и другие индивидуально-психологические особенности подэкспертного [8].

            В заключение хотелось бы остановиться на одном из важнейших вопросов, от решения которого зависит успешность дальнейшего развития судебно-психологической и комплексной психолого-психиатрической экспертизы, о кадрах психологов-экспертов. Специальных учреждений судебно-психологической экспертизы в стране пока нет. Судебно-психологическая экспертиза обычно поручается специалистам в области психологии, работающим в различных научных учреждениях и учебных заведениях и не имеющим, как правило, специальной подготовки. Качество экспертизы, их научная обоснованность в силу этого нередко страдают. Психологи, не имеющие опыта судебных экспертов, часто выходят за пределы своей научной компетенции, стремясь решать вопросы юридического содержания. Более подготовленными для экспертной работы являются медицинские психологи, работающие в экспертных отделениях психиатрических больниц, где может осуществляться лишь комплексная психолого-психиатрическая экспертиза. Психологическая служба, создаваемая в стране, должна обратить самое пристальное внимание на организационные и кадровые вопросы психологической экспертизы – одного из своих важнейших звеньев.

 

ЛИТЕРАТУРА

1. Березин Ф. Б., Мирошников М. П, Рожанец Р. В. Методика многопрофильного исследования личности (В клинической медицине и психогигиене). М., 1976.

2. Бодалев А. А., Ломов Б. Ф., Лучков В. В. Психологическую науку на службу практике.- Вопр. психологии, 1979, N 4, С. 17-22.

3. Васильева Л. П. К вопросу об особенностях мотивации пироманических актов у психопатических личностеЙ.- Б кн.: Судебно-психиатрическая экспертиза. Бып. 31. М., 1978, с. 26-33.

4. Гульдан В. В. Основные типы мотивации противоправных действий у психопатических личностей.- Бестн. МГУ. Сер. 14. Психология, 1984, N  1, С. 31-45.

5. Гурьева В. А. Актуальные вопросы экспертизы несовершеннолетних.- В кн.: Судебно-психиатрическая экспертиза (особениости экспертизы несовершеннолетних). N 34. М., 1980, с. 3-10.

6. Забродин Ю. М. Проблемы разработки практической психологии (о научных основах психологической службы).- Психол. ж., 1980, т. 1, N 2, С. 5-18.

7. Кабанов М. М., Карвасарскuй Б. Д. Актуальные задачи медицинской психологии.- В кн.: Психология и медицина. М., 1978, с. 20-25.

8. Кабанов М. М., Личко А. Е., Смирнов В. М. Методы психологической диагностики и коррекции в клинике. Л., 1983, с. 116-144.

9. Коченов М. М. Введеиие в судебно-психологическую экспертизу. М., 1980.

10. Коченов М. М. Методические принципы судебно-психологической эксnертизы.- В кн.: Юридическая психология/Тез. науч. сообщений советских психологов к VI Всес. съезду Общества психологов СССР. М., 1983, с. 159-161.

11. Крылова Н. В. Юристы и психологи за круглым столом.- Психол. ж., 1983, т. 4.- N 4, С. 101-106.

12. Кудрявцев И. А., Гульдан В. В., Криворучко С. И. Актуальные вопросы комплексной психолого-психиатрической экспертизы несовершеннолетних.- В кн.: Судебно-психиатрическая экспертиза (особенности экспертизы несовершеннолетних), N 34, М., 1980, с. 33-39.

13. Личко А. Е. Патохарактерологический диагностический опросник для подростков. Л., 1976.

14. Лукомская М. И. О так называемых «патических» кражах и их судебно-психиатрической оценке.- В кн.: Вопросы судебно-психиатрической экспертизы. М., 1974, с. 147-149.

15. Поляков Ю. Ф. О методологических проблемах взаимосвязи психиатрии и психологии (к итогам дискуссии).- Ж:. невропатол. и психиатрии, 1977, вып. 12, с. 1822-1832.

16. Психические расстройства (раздел V «Международной статистической классификации болезней, травм и причин смерти 9-го пересмотра) ». М., 1982, с. 73-76

17. Психологический словарь. М.; 1983, с. 231-232.

18. Ситковская О. Д. О психологических критериях оценки физиологического аффекта.- В кн.: Вопросы борьбы с преступностыо. Вып. 23. М., 1975, с. 172-178.

19. Фелинская Н. И., Печерникова Т. П. Компетенция комплексных судебно-психиатрических и судебно-психологических ·экспертиз.- Соц. законность, 1973, N 12, С. 44.

20. Фелинская Н. И., Станишевская Н. Н. Использование психологических знаний в уголовном процессе.- Сов. юстиция, 1971, N 7, С. 5-7.

21. Шостакович Б. В. Судебно-психиатрическая экспертиза свидетелей и потерпевших.- В кн.: Руководство по судебной психиатрии. М., 1977, с. 43-50.